Байки

Байка №3
Шверт за стаксель

«Конь Дикий-3» уже имел надувные цельноклееные баллоны и гафельное вооружение. Правда баллоны были не очень удачной формы из-за того, что я тогда не умела клеить криволинейные швы и все швы на моих баллонах были прямые, в результате чего баллоны имели форму цилиндра с заострёнными на конус носами и совершенно квадратной кормой. К тому же нос левого баллона почему-то смотрел вниз , а сам баллон довольно ощутимо травил воздух, из-за чего его приходилось постоянно подкачивать. Но всё-же это было принципиально новое судно и оно шло в лавировку!!! Правда для этого необходимы были боковые шверцы, площади центрального основного шверта для этого было недостаточно (я тогда не умела теоретически вычислять все параметры судна и определяла их эмпирически). Шверцы мне сделал приятель, отодрав в ближайшем пионерлагере две фанерки от туалета. Матросом в том плавании у меня была девочка Аня – совершенный дилетант в мореплавании. И вот идём мы с ней проливом между первым Боровским архипелагом и левым берегом моря. Ветер – фордак. Аня пытается поставить стаксель на бабочку но у неё это как-то не очень получается, тогда она, задолбавшись подпирать веслом стаксель, просит это сделать меня а сама идёт на руль. Не долго думая, я вяжу на шкотах выбленку и одеваю её на весло, которое лопастью упираю в мачту, а шкот фиксирую на утку. Всё, стаксель стоит и никуда не деётся, я с победным видом смотрю на Аню – вот как надо делать!!! Но тут с берега налетает белый шквал. Я едва успеваю пригнуться, чтобы меня не убило гиком, мгновенно перелетевшим с правого борта на левый, потом оглядываюсь по сторонам и вижу следующую картину: левый боковой шверц сдуло ветром с палатки, поверх которой он лежал ненужный на полном курсе, перекинуло через стаксельшкот, оттопыренный веслом, и опустило в воду прижав к баллону ( курс то теперь был галфвинд правого галса) . Прижатыми шверцом оказались и привязанное к стаксельшкоту весло и шкотовый угол стакселя. При этом мы несёмся на порыве шквала со страшной скоростью, т. к. Ане и в голову не пришло привестись в левентик. Видя такое несоответствие канонам хорошей морской практики , я бросаюсь к рулю и привожу судно в левентик, а Аня разбирает всё это безобразие, после чего мы берём рифы на парусах и продолжаем движение. Вечером того же дня мы причаливаем к острову Шумского кордона, на пляж, где обычно проходит Куликовская регата и видим там следующую картину: На берегу установлен плакат, под ним стол и кресло, а в кресле сидит мужик в красной маечке и разглядывает нас в телескоп. Рядом пришвартованы яхта «Ассоль» и катер «Амур». У меня возникло подозрение, что это так называемые «хозяева стоянок» - люди самовольно узурпировавшие остров, и я решила прочитать , что написано на плакате. Для этого пытаюсь рассмотреть его в бинокль, на что слышу от сидящего за столом мужика предложение подойти и рассмотреть поближе. Подхожу и читаю: «Ассоциация нутуристов «Гимнос»». И тут мужик встаёт из-за стола и я вижу , что кроме красной маечки на нём нет ничего.

-«Меня зовут Феликс, говорит мужик, не нужно ли вам чем-нибудь помочь?»

-«Да, вот, отвечаю, катамаран надо вытащить.»

Тут Феликс идёт в лес, кого-то там зовёт, и через минуту оттуда выбегают восемь голых мужиков, берут мой катамаран и не разгружая уносят его к границе леса, мне только осталось привязать его к деревьям. Видя такой сервис мы решаем остаться здесь до конца слёта нудистов , на который мы, собственно говоря попали, и как оказалось совсем не зря. Ночью, когда мы с нудистами сидели у костра, пели песни под гитару и травили байки, со стороны моря раздался донельзя странный душераздирающий звук, похожий на рёв озабоченного слона. Нудисты вскочили и с радостными возгласами кинулись к берегу. И тут же из кустов на берегу раздался такой же странный звук, только на октаву выше, как будто озабоченному слону отвечает слониха. Не веря своему счастью слон протрубил ещё раз – слониха ответила , и так какое то время, пока из кустов не вышел участник нудистского слёта яхтсмен Анатолий держа в руках старинный латунный пионерский горн, а у берега не показалось судно, капитан которого имел такой же в точности горн, но чуть побольше, с помощью которого он и издавал те самые слоноподобные звуки. Когда

судно причалило, я имела возможность осмотреть его получше. Это был катамаран сделанный из двух байдарок, между которыми была настелена дощатая палуба, и стояли две мачты с вооружением «стриж». Байдарки, несмотря на почти полный штиль, были до половины залиты водой, в которой плавали спальники, газовая плита с баллоном и другое снаряжение. Капитана звали Павел Гридин, с ним было четыре голые женщины. После того, как вновь прибывшие поужинали белыми грибами, которых нудисты наварили два казана, мы продолжили травить байки. Гридин рассказал как он выиграл регату в СССР во время штиля кидая вперёд по ходу судна ведро и подтягиваясь к нему за верёвку. Потом наступила моя очередь рассказывать историю, и я рассказала, как буквально в этот день во время шквала у меня шверт зацепился за стаксель. Эта история произвела неизгладимое впечатление на Павла Гридина, он буквально катался по песку, то и дело повторяя:

-«Ха-ха-ха, шверт за стаксель, ну надо же , ха-ха-ха, шверт за стаксель…». В это время, нудисты, ничего не понимая в морской терминологии, сидели в гробовом молчании, изображая из себя «мыслителей» Родена, только разве что сидящих на бревне и смотрели на Гридина как на умалишённого. Теперь каждый раз, когда Павел Гридин меня увидит, он начинает безудержно радоваться, и энергично жестикулируя, начинает пересказывать всем вокруг историю о том, как у меня шверт зацепился за стаксель, хотя и сам не раз становился главным действующим лицом не менее комичных, а порой даже трагичных историй.